– Палач, ты сам просил прибрать за тобой. В то утро, когда вёл девчонку к себе. Что я и сделал.

– Вот значит как? Ты, изворотливая падаль… Это было стандартное приветствие. Разве я отдавал тебе или слугам конкретный приказ? Нет. Так какого хрена ты похитил принадлежащее мне? Ответь!

Император перевёл вопросительный взгляд на Архитектора, с лица которого от моих слов схлынула краска. Я был прав, и он это знал. Знал, но зарвался, заручившийся поддержкой Императора, взлетел слишком высоко, стремясь за своей честолюбивой мечтой. Придётся обрезать тебе крылышки, Сомерс, и я сделаю это с превеликим удовольствием

А Император, этот венценосный индюк! Как хорошо он изображал, будто бы правосудие вершится прямо сейчас. Я был уверен, что он уже просмотрел все записи с камер видеонаблюдения и сделал соответствующие выводы, но ему было просто необходимо упиваться своей собственной властью при каждой, удобно представившейся для этого возможности.

– Девчонка была… – начал Сомерс, аккуратно подбирая слова.

– На ней было всего несколько синяков, – перебил я его, лишая возможности говорить. – Сущие пустяки, не так ли? Кому, как не тебе, Мусорщик, знать об этом? Сколько птичек, побывавших у меня, ты утилизировал?

– Любопытно, – лениво протянул Император. – Вина Сомерса заключается только в том, что он превратно истолковал твои слова, брошенные с небрежностью. Приведи девчонку!

– Зачем тебе это? – насторожился я.

– Приведи её, – тон Императора не подразумевал возражений. Я выплеснул последние капли спиртного в глотку и нехотя поднялся, направляясь в комнату Тайры.

– Выходи…

Девчонка моментально поднялась с кровати. Она явно не спала, прислушиваясь к малейшим звукам и шорохам. Тайра осторожно ступила на пол, будто тот был усыпан битым стеклом, и пошла вслед за мной. Замерла на пороге, увидев Императора.

Готов поспорить, что она впервые видела его вживую так близко. Потрясает, да? А мне вид его рожи осточертел до невозможности. От цепкого, внимательного взгляда Императора не укрылась маленькая заминка перед тем, как Тайра опустилась на колени, приветствуя его. Не думаю, что ему это понравилось. А мне очень понравилась заминка Тайры. До безумия.

– Поднимись, дитя!..

Император говорил на языке фаэлинов почти безупречно, в очередной раз доказывая, насколько он великолепен практически во всём. Даже языком птичек овладел в совершенстве, в то время как мне не представлялось ясным, как можно выговорить все эти множественные согласные, следующие одна за другой, звучащие, подобно трескотне птиц. Тайра встала, тревожно поглядывая на Императора искоса. Она явно не ждала от его появления ничего хорошего, и была права. Браво, птичка, чутьё у тебя отменное.

– Тайра, помоги разрешить возникшие противоречия.

Голос Императора звучал необыкновенно ласково. От непривычной интонации в его голосе я застыл в ожидании ещё большего подвоха.

– Эти двое мужчин ведут спор, касающийся тебя. И каждый из них прав. По-своему, но прав. Я решил…

Император намеренно сделал паузу, будто стоял на подмостках столь любимого им театра. Говори же, самовлюблённый выродок.

– …наделить тебя правом выбора. Сегодня не Боги решают твою судьбу, но ты сама.

На лице Сомерса отобразилось удивление. Видимо, и он не ожидал такого поворота событий, но всего через мгновение выражение его лица изменилась. Он явно перебирал в уме один из тысяч вариантов своих сладких речей, ублажающих слух.

– Какого хрена ты творишь? – я не выдержал, резко выдвинулся вперёд, приближаясь к Императору. – Эта девчонка принадлежит мне, и точка.

– А вот это уже предстоит решать ей самой. Такова моя воля.

Сомерс улыбнулся и раскрыл свой поганый рот, исторгая из него восторженные, пафосные речи, бывшие на вкус, как протухшее мясо. Он воспевал оды красоте девушки, превознося её до небес, обещая золотые горы и светлое будущее.

– Ты сможешь сама выбирать. Ты же виделась с Рейяной. Ты можешь вознестись так же высоко, как она, или даже выше. По прибытию на место назначения ты будешь баснословно богата и сможешь жить в хорошем квартале, а не в убогом рабочем городке…

Надо было заткнуть его, перебить высокопарную чушь, что он нёс, но я молчал, лишь в упор разглядывая Тайру и следя за её лицом, принявшим сейчас непроницаемое выражение. Именно в тот самый момент, когда мне ясно хотелось видеть и читать каждую эмоцию, Тайре удалось совладать с собой, спрятавшись за маской безразличия.

Ясно было только то неприязненное выражение, с которым она смотрела на Сомерса. Но вдруг ей неприятен лишь он сам, а его предложения, одного другого заманчивее, заставляют её задуматься? Сомерс обещал очень многое…

– Вспомни, что Палач сотворил с тобой, – вкрадчиво произнёс Сомерс, давя на больное место, – я гарантирую, что подобного больше не случится с тобой.

– А что вы сотворили? – внезапно послышался голос Тайры. – Подлатали куклу и восстановили отнятое насильно лишь для того, чтобы подарить возможность кому-то другому ещё раз сделать это.

Я моментально понял всё и подскочил к Сомерсу, отрывая его тело от земли одной рукой.

– Что ты сделал, ублюдок?

– Пёс! – нетерпеливо прикрикнул Император, сурово глядя на меня. – Оставь его в покое.

И снова, в миллионный раз я почувствовал, будто поводок, удерживающий меня, натянулся до предела, а металл ошейника больно врезался в кожу. Я бился на коротком поводке, контроль над которым был не в моих руках, и сейчас больше, чем когда-либо мне хотелось вцепиться в глотку самодовольному Императору, наплевав на то, что это будет последнее, что я успею сделать в этой жизни.

Но было ещё одно. Та, из-за которой заварилась эта каша. Та, что безмолвно наблюдала за мной. Я оттолкнул Архитектора от себя, он, не удержавшись на ногах, упал на диван, а хотелось бы, чтобы влетел в какой-нибудь острый угол, раскроив свой череп. Я отошёл назад, свирепо глядя на сутенёра.

Ублюдок восстановил птичке девственность, чтобы продать её как невинную. Теперь я понимал, откуда у непорченых девок из его сада столь обширные познания в науке любви. Он просто зашивал их дырки, выставляя на продажу, как нетронутых ни разу. С теми шлюхами, что уже были в обороте, этот номер бы не прошёл, но вот с новыми… Тут Сомерс развернулся на полную.

– Ваше предложение очень щедро, Сомерс. Думаю, что многие из фаэлинов сочли бы за огромную честь быть одной из птичек вашего Сада.

Лицо Сомерса расплылось в довольной улыбке.

– Но я не столь тщеславна.

Улыбка сошла с лица Архитектора. А внутри меня взорвался оглушительный фейерверк, переливающийся всеми цветами радуги. Палач оказался предпочтительнее сутенёра. Большой ли повод для радости? О да, ещё какой!